Сегодня Алексей Гонтарь прислал мне ссылку на сайт по проявителям. Содержание интересное, хотя и есть мелкие ошибки. Желающим разобраться в проявителях даю ссылку:
http://foto1.tele-kom.ru/doc/b-wprojv.htm
Тонкости химобработки
-
holos
Тонкости химобработки
Завидую я нашим западным коллегам – и Рождество они уже отпраздновали и жареной индейки отведали и пребывают в перманентно-праздничном настроении, а мы все пашем и пашем. Одно успокаивает – хорошо, что Петр I 300 лет назад смог перевести светское время под Юлианский календарь и мы сможем одновременно со всем западным миром встретить Новый Год.
На этой неделе я продолжил исследование влияния компенсирующих добавок к проявителю (так они называются в фотографии) на качество голограмм. Решил добавить только проявляющие вещества, входящие в GP-3, а именно, гидрохинон (hydroquinone) и метилфенидон (methylphenidone). Метилфенидон хорошо растворяется в щелочном растворе, спирте или в горячей воде. Щелочи я добавлять не собирался, с горячей водой тоже связываться не захотел, поэтому плеснул в химстакан 100 мл спирта и засыпал 0,2 г метилфенидона. Растворение, однако, шло медленно. Поэтому пришлось добавить немного горячей воды, после чего метилфенидон мгновенно растворился. Очень хорошо. С гидрохиноном проблем не было, но, зная его каприз относительно окисления кислородом, растворенным в воде, добавил в раствор еще 5 г сульфита натрия (sodium sulfite), после чего раствор стал абсолютно бесцветным. В итоге компенсирующий добавок приобрел следующий состав:
Метилфенидон (methylphenidone) – 0,2 г
Гидрохинон (hydroquinone) –5 г
Сульфит натрия, безводный
(sodium sulfite, anhydrous) – 5 г.
Вода – до 1 л.
Первую пару голограмм проявил в стандартном GP-3, вторую – с добавкой 20 мл на 1 литр проявителя. Как и ожидалось, яркость голограмм заметно возросла.
Попробовал добавить 40 мл, яркость возросла еще больше, но стал заметен шум в изображении. Добавление 10 г привело к умеренному росту яркости голограммы. Поэтому для данного компенсирующего добавка можно считать оптимальным объемом 20 мл на литр отработанного проявителя.
Можно идти дальше.
На этой неделе я продолжил исследование влияния компенсирующих добавок к проявителю (так они называются в фотографии) на качество голограмм. Решил добавить только проявляющие вещества, входящие в GP-3, а именно, гидрохинон (hydroquinone) и метилфенидон (methylphenidone). Метилфенидон хорошо растворяется в щелочном растворе, спирте или в горячей воде. Щелочи я добавлять не собирался, с горячей водой тоже связываться не захотел, поэтому плеснул в химстакан 100 мл спирта и засыпал 0,2 г метилфенидона. Растворение, однако, шло медленно. Поэтому пришлось добавить немного горячей воды, после чего метилфенидон мгновенно растворился. Очень хорошо. С гидрохиноном проблем не было, но, зная его каприз относительно окисления кислородом, растворенным в воде, добавил в раствор еще 5 г сульфита натрия (sodium sulfite), после чего раствор стал абсолютно бесцветным. В итоге компенсирующий добавок приобрел следующий состав:
Метилфенидон (methylphenidone) – 0,2 г
Гидрохинон (hydroquinone) –5 г
Сульфит натрия, безводный
(sodium sulfite, anhydrous) – 5 г.
Вода – до 1 л.
Первую пару голограмм проявил в стандартном GP-3, вторую – с добавкой 20 мл на 1 литр проявителя. Как и ожидалось, яркость голограмм заметно возросла.
- developing agent.jpg (60.34 KiB) Viewed 4780 times
Можно идти дальше.
-
VladimirLM
Тонкости химобработки
Как я понял, пробовать этот метод для OD-1 некогда. А каков будет примерно состав аналогичной добавки для этого проявителя? Годится например такой:
Метол - 2 г.
Гидрохинон- 5 г.
Сульфит натрия - 5г.
Вода до 1л
Метол - 2 г.
Гидрохинон- 5 г.
Сульфит натрия - 5г.
Вода до 1л
-
holos
Тонкости химобработки
Вчера, практически под бой курантов, закончил предварительные исследования влияния свежих добавок на работу проявителя GP-3. А именно, оставил на ночь уже дважды отработанный проявитель и проявил в нем голограмму уже в третий раз, примерно через сутки после разведения, добавив 20 мл компенсирующего добавка. Оставил в химстакане, не переливая в бутылку и не ставя в холодильник. Несмотря на такие "жесткие" испытания, проявитель сработал вполне сносно, только вуаль стала более заметной.
Краткое резюме по проделанной работе: использование компенсирующего добавка не только продлевает жизнь проявителю, что позволяет экономить на химикатах, но и повышает яркость голограмм. Впереди уже количественные испытания - сравнительное измерение яркости голограмм, измерение изменения pH проявителя, накопление экспериментальных данных и др.
Краткое резюме по проделанной работе: использование компенсирующего добавка не только продлевает жизнь проявителю, что позволяет экономить на химикатах, но и повышает яркость голограмм. Впереди уже количественные испытания - сравнительное измерение яркости голограмм, измерение изменения pH проявителя, накопление экспериментальных данных и др.
-
holos
Тонкости химобработки
По поводу нестандартного решения оперативных технологических задач могу рассказать одну веселую историю.
… Жаркое лето 1986 года. Наша лаборатория выполняла крупный западный заказ на голограммы. Одна датская фирма заказала более 100 тысяч (!) голограмм сувенирной и рекламной тематики – «Русалка», «Солдаты Тиволи», «Шампанское» и т.д.
А за полгода до этого, в период оформления контракта, мы решились на невиданную авантюру – предложили для технической поддержки поставок оплатить заказ не деньгами, а ЛАЗЕРАМИ и не по окончании работ, а ДО их начала. Фирма-заказчик не возражала и мы, после нескольких встреч на выставках и в представительствах фирм, выбрали лазеры фирмы “Coherent” – великолепные ионные лазеры Innova-90 (аргон) и Innova-90k (криптон), хотя и ГОИ и НИКФИ имели к тому времени ионные лазеры от Spectra Physics. Практически всю зиму я и руководитель лаборатории проторчали на фирме «Электронзагранпоставка», подразделении МЭП, отвечающего за контакты с западными партнерами. Сотрудники фирмы заботливо поили нас растворимым кофе и, заодно, увещевали – ребята, ничего у вас не получится, чиновникам лазеры не нужны, им нужна валюта. Но случилось чудо, и ближе к весне мы уже распаковывали пахнущие свежей краской, маленькие, но тяжелые, безупречно собранные, два криптона, одни аргон и, на сдачу, одночастотный (!) лазер на красителях с полным комплектом красителей на весь видимый диапазон. Еще был сканирующий интерферометр Фабри-Перо для аргона и другая мелочевка. Все это богатство быстро распределили по лаборатории. На производственный участок ушли оба криптона для выполнения заказа, мне достались аргон и лазер на красителях для исследований в области цвета и БХЖ.
С подключением лазеров проблем не было, только подсоединение к эл. сети (20 кВт), оборотной воде (3 атм.) и присоединение головки к блоку питания могучим кабелем (токи были до 60 А). Включались лазеры одной кнопкой, выходили на режим, даже с эталоном Фабри-Перо, за 5-10 минут. Большего наслаждения, чем при работе с этими лазерами, я еще не испытывал. Было ощущение абсолютной надежности и комфорта. Автоматика чутко реагировала на любые события, не позволяя лазерам загреметь во внештатный режим. Только от одного события не могла защитить эта чудесная автоматика – срыва шланга водяного охлаждения. Тогда, разогретая до приличной температуры трубка, хотя и обесточенная, мгновенно доводила переставшую циркулировать воду до кипения, и горячий пар крушил все подряд, надолго выводя лазер из строя. К счастью, мы об этом знали и ежедневно проверяли хомуты на шлангах.
К началу лета были сделаны все мастер голограммы с посланных заказчиком объектов, и началось копирование. Но, как бывает всегда, мы выбились из графика и пришлось ввести трехсменный режим работы. Ночную смену закрывал, естественно, инженерный состав лаборатории. Я сидел на копировании. Норма за смену – 600 (!!!) голограмм, 20 тубусов. И делали, делали норму, причем довольно спокойно. 10 секунд – установка пластинки и стабилизация, 10 секунд – экспонирование (криптон же!) и несколько перекуров по полчаса. Еще час на непредвиденные ситуации.
Производственный участок тоже был дополнен молодыми сотрудницами. Проявляли голограммы кассетами по 30 шт., так было проще переходить с одной операции на другую. Помню, моя помощница инструктировала очередную сотрудницу, все показала, как что делать, проявка, помывка и т.д. Я тоже вставил пару советов, на чем инструктаж был закончен, все разошлись по своим рабочим местам. Минут через двадцать я заглянул в комнату химобработки (два больших химшкафа, оборудованные вытяжкой, подведенной горячей, холодной и деионизованной водой, магистральным азотом, неактиничным освещением, а так же термошкаф, холодильник и другое оборудование) и увидел довольную сотрудницу, в белом халате, белой шапочке и перчатках, которая заканчивала проявление голограмм. Заканчивала при ВКЛЮЧЕННОМ белом свете! На мой, почти истерический вскрик, почему она не выключила свет, последовал спокойный ответ – «А разве надо?». После этого инцидента и потери сразу 30 голограмм любой инструктаж мы обязательно начинали со слов «все операции необходимо проводить при темно-зеленом свете» и повторяли эту фразу несколько раз.
К середине лета появилась новая и довольно серьезная проблема. Жара. Ртутный столбик неумолимо приближался к 30 градусам, работать было тяжело. Но самое неприятное, магистральная вода нагревалась более чем на 20 градусов, и это привело к резкому увеличению брака на химобработке – желатиновый слой не выдерживал такой высокой температуры. Весь институт перешел на спецграфик работы – с 6 до 11 утра, потом перерыв до 16 часов и далее до полной смены. Совсем, как сиеста в Испании. Нам это мало помогло. Если утром еще можно было работать, то вечером в лаборатории была просто парилка…
Оперативное совещание актива лаборатории. Ранним утром, когда голова еще работает без сбоев. Надо что-то придумать. Срочно и надежно. Все предпринятые меры – поддубливание голограмм формалином, сокращение времени промывки и др. не помогали. Я был в то время уже очень охочий до всякого рода новинок, за что и поплатился. Начальник лаборатории поручил мне решить это вопрос. Надо было как-то дополнительно охладить воду. Обычные холодильники не помогали – расход воды был очень большой. Городить специальную холодильную установку – просто не хватило бы времени, да и стоила бы она немалых денег. Хотя в нашем институте была очень солидная криогенная лаборатория. Она разрабатывала системы охлаждения для квантоскопов, ведущей разработки нашего института. Квантоскоп – это полупроводниковый лазер, но не обычный, а в виде тонкой пластинки диаметром несколько см. Пластинка помещается в вакуумную трубку, с одной стороны по ней колошматит электронный пучок (накачка), а с другой стороны выходит узкий лазерный пучок. На трубку надеваются обычные катушки строчной и кадровой разверток и вот тебе лазерный проектрон. И все бы хорошо, но для развертки картинки до диагонали в несколько метров резко увеличивались напряжения сигнала и разверток (до 100 кВ!) и, соответственно, требовалось колоссальное по эффективности охлаждение пластинки-мишени. Иначе она мгновенно прогорала. Ничего лучшего не придумали, как охлаждать мишень жидким азотом. По крайней мере, система работала. (Конечно, с колокольни нашего времени кто-то и усмехнется, мол, придумали монстра – современные видеопроекторы делают многометровую проекцию небрежно, без всякого азота. Но, позволю возразить этим самоуверенным господам – история развития науки идет своим чередом и каждый момент этого развития предельно важен и нужен для общего развития науки. Нужен настолько, что его абсолютно невозможно вырвать из цепочки событий, как бы не легко и естественно это не казалось со стороны, особенно по прошествии многих лет).
…Я советовался и со знакомыми ребятами из криогенной лаборатории, но никаких простых решений они найти не смогли. Но эти разговоры привели меня, в конце концов, к оригинальному, почти изящному решению проблемы. Температура кипения жидкого азота, как вы знаете, -196С. А что если просто налить его в воду? И пусть плотность азота меньше плотности воды, и он будет быстро охлаждать воду только на поверхности, но эта охлажденная вода будет опускаться на дно и, в конце концов, охладиться весь объем воды. И, вот, я уже иду в лабораторию со стаканом Дюара, полным жидкого азота. Азот шипит и булькает от соприкосновения с теплым воздухом. Несколько капель срываются со стенки и падают на пол, превращаясь в дымящиеся шарики, катящиеся во все стороны. Захожу в фотокомнату, наливаю воду в 3-х литровый бачок, подливаю с треть стакана азота. Громкое шипение вперемежку с визгом сотрудниц. Вода как бы закипает, дымится и бурлит, брызги летят во все стороны. Хладнокровно (от азота, что ли?) перемешиваю воду. Две минуты и шипение кончилось. Азот испарился, передав свой холод воде. Меряю температуру: +18С. А было +22С! Сбил температуру на 4 градуса. Ура! Работает!
Через пару дней, я оптимизировал количество азота для большой ванны, литров на 50. В ней размещались все бачки для кассетной обработки, кроме спиртов (они все-таки хранились в холодильнике при 10-13С). Температура термостата держалась в пределах 17-18С. Девчонки уже сами смело подливали азот в воду, быстро привыкнув к этому шипению. И каждый день рабочие привозили нам с криогенной станции по 6-7 больших сосудов Дюара жидкого азота. Привозили на большой тележке, как и в другие лаборатории, нуждающиеся в жидком азоте. А я смотрел и на рабочих и на эту тележку со смешанным чувством. Решение проблемы было найдено, но насколько оно было экономически оправданным? Правда, в те времена об этом мало думали. Попробуйте сегодня так охлаждать ВОДУ! Могут и около виска пальцем покрутить.
Так мы продержались всю жару, не остановив производство, не нарушив графика поставок.
Зачем я все это написал? Затем, чтобы сказать – не надо бояться нестандартного подхода к проблеме. Надо бояться штампов, за которыми не найдешь выхода, которые экранируют твое творческое воображение. И надо смотреть на происходящее вокруг свежим, нескованным взором. Закапал, заморосил дождь – какое изумительное макрособытие, собранное из миллиардов микрособытий! Пошел снег – нет предела совершенства, заключенного только в одной снежинке! Подул ветер – что за могучие силы разогнали эти огромные воздушные массы и понесли, понесли их над землей, демонстрируя непокорность природы!
P.S. Похоже, пора мне на работу. Заняться чем-нибудь конкретным
… Жаркое лето 1986 года. Наша лаборатория выполняла крупный западный заказ на голограммы. Одна датская фирма заказала более 100 тысяч (!) голограмм сувенирной и рекламной тематики – «Русалка», «Солдаты Тиволи», «Шампанское» и т.д.
А за полгода до этого, в период оформления контракта, мы решились на невиданную авантюру – предложили для технической поддержки поставок оплатить заказ не деньгами, а ЛАЗЕРАМИ и не по окончании работ, а ДО их начала. Фирма-заказчик не возражала и мы, после нескольких встреч на выставках и в представительствах фирм, выбрали лазеры фирмы “Coherent” – великолепные ионные лазеры Innova-90 (аргон) и Innova-90k (криптон), хотя и ГОИ и НИКФИ имели к тому времени ионные лазеры от Spectra Physics. Практически всю зиму я и руководитель лаборатории проторчали на фирме «Электронзагранпоставка», подразделении МЭП, отвечающего за контакты с западными партнерами. Сотрудники фирмы заботливо поили нас растворимым кофе и, заодно, увещевали – ребята, ничего у вас не получится, чиновникам лазеры не нужны, им нужна валюта. Но случилось чудо, и ближе к весне мы уже распаковывали пахнущие свежей краской, маленькие, но тяжелые, безупречно собранные, два криптона, одни аргон и, на сдачу, одночастотный (!) лазер на красителях с полным комплектом красителей на весь видимый диапазон. Еще был сканирующий интерферометр Фабри-Перо для аргона и другая мелочевка. Все это богатство быстро распределили по лаборатории. На производственный участок ушли оба криптона для выполнения заказа, мне достались аргон и лазер на красителях для исследований в области цвета и БХЖ.
С подключением лазеров проблем не было, только подсоединение к эл. сети (20 кВт), оборотной воде (3 атм.) и присоединение головки к блоку питания могучим кабелем (токи были до 60 А). Включались лазеры одной кнопкой, выходили на режим, даже с эталоном Фабри-Перо, за 5-10 минут. Большего наслаждения, чем при работе с этими лазерами, я еще не испытывал. Было ощущение абсолютной надежности и комфорта. Автоматика чутко реагировала на любые события, не позволяя лазерам загреметь во внештатный режим. Только от одного события не могла защитить эта чудесная автоматика – срыва шланга водяного охлаждения. Тогда, разогретая до приличной температуры трубка, хотя и обесточенная, мгновенно доводила переставшую циркулировать воду до кипения, и горячий пар крушил все подряд, надолго выводя лазер из строя. К счастью, мы об этом знали и ежедневно проверяли хомуты на шлангах.
К началу лета были сделаны все мастер голограммы с посланных заказчиком объектов, и началось копирование. Но, как бывает всегда, мы выбились из графика и пришлось ввести трехсменный режим работы. Ночную смену закрывал, естественно, инженерный состав лаборатории. Я сидел на копировании. Норма за смену – 600 (!!!) голограмм, 20 тубусов. И делали, делали норму, причем довольно спокойно. 10 секунд – установка пластинки и стабилизация, 10 секунд – экспонирование (криптон же!) и несколько перекуров по полчаса. Еще час на непредвиденные ситуации.
Производственный участок тоже был дополнен молодыми сотрудницами. Проявляли голограммы кассетами по 30 шт., так было проще переходить с одной операции на другую. Помню, моя помощница инструктировала очередную сотрудницу, все показала, как что делать, проявка, помывка и т.д. Я тоже вставил пару советов, на чем инструктаж был закончен, все разошлись по своим рабочим местам. Минут через двадцать я заглянул в комнату химобработки (два больших химшкафа, оборудованные вытяжкой, подведенной горячей, холодной и деионизованной водой, магистральным азотом, неактиничным освещением, а так же термошкаф, холодильник и другое оборудование) и увидел довольную сотрудницу, в белом халате, белой шапочке и перчатках, которая заканчивала проявление голограмм. Заканчивала при ВКЛЮЧЕННОМ белом свете! На мой, почти истерический вскрик, почему она не выключила свет, последовал спокойный ответ – «А разве надо?». После этого инцидента и потери сразу 30 голограмм любой инструктаж мы обязательно начинали со слов «все операции необходимо проводить при темно-зеленом свете» и повторяли эту фразу несколько раз.
К середине лета появилась новая и довольно серьезная проблема. Жара. Ртутный столбик неумолимо приближался к 30 градусам, работать было тяжело. Но самое неприятное, магистральная вода нагревалась более чем на 20 градусов, и это привело к резкому увеличению брака на химобработке – желатиновый слой не выдерживал такой высокой температуры. Весь институт перешел на спецграфик работы – с 6 до 11 утра, потом перерыв до 16 часов и далее до полной смены. Совсем, как сиеста в Испании. Нам это мало помогло. Если утром еще можно было работать, то вечером в лаборатории была просто парилка…
Оперативное совещание актива лаборатории. Ранним утром, когда голова еще работает без сбоев. Надо что-то придумать. Срочно и надежно. Все предпринятые меры – поддубливание голограмм формалином, сокращение времени промывки и др. не помогали. Я был в то время уже очень охочий до всякого рода новинок, за что и поплатился. Начальник лаборатории поручил мне решить это вопрос. Надо было как-то дополнительно охладить воду. Обычные холодильники не помогали – расход воды был очень большой. Городить специальную холодильную установку – просто не хватило бы времени, да и стоила бы она немалых денег. Хотя в нашем институте была очень солидная криогенная лаборатория. Она разрабатывала системы охлаждения для квантоскопов, ведущей разработки нашего института. Квантоскоп – это полупроводниковый лазер, но не обычный, а в виде тонкой пластинки диаметром несколько см. Пластинка помещается в вакуумную трубку, с одной стороны по ней колошматит электронный пучок (накачка), а с другой стороны выходит узкий лазерный пучок. На трубку надеваются обычные катушки строчной и кадровой разверток и вот тебе лазерный проектрон. И все бы хорошо, но для развертки картинки до диагонали в несколько метров резко увеличивались напряжения сигнала и разверток (до 100 кВ!) и, соответственно, требовалось колоссальное по эффективности охлаждение пластинки-мишени. Иначе она мгновенно прогорала. Ничего лучшего не придумали, как охлаждать мишень жидким азотом. По крайней мере, система работала. (Конечно, с колокольни нашего времени кто-то и усмехнется, мол, придумали монстра – современные видеопроекторы делают многометровую проекцию небрежно, без всякого азота. Но, позволю возразить этим самоуверенным господам – история развития науки идет своим чередом и каждый момент этого развития предельно важен и нужен для общего развития науки. Нужен настолько, что его абсолютно невозможно вырвать из цепочки событий, как бы не легко и естественно это не казалось со стороны, особенно по прошествии многих лет).
…Я советовался и со знакомыми ребятами из криогенной лаборатории, но никаких простых решений они найти не смогли. Но эти разговоры привели меня, в конце концов, к оригинальному, почти изящному решению проблемы. Температура кипения жидкого азота, как вы знаете, -196С. А что если просто налить его в воду? И пусть плотность азота меньше плотности воды, и он будет быстро охлаждать воду только на поверхности, но эта охлажденная вода будет опускаться на дно и, в конце концов, охладиться весь объем воды. И, вот, я уже иду в лабораторию со стаканом Дюара, полным жидкого азота. Азот шипит и булькает от соприкосновения с теплым воздухом. Несколько капель срываются со стенки и падают на пол, превращаясь в дымящиеся шарики, катящиеся во все стороны. Захожу в фотокомнату, наливаю воду в 3-х литровый бачок, подливаю с треть стакана азота. Громкое шипение вперемежку с визгом сотрудниц. Вода как бы закипает, дымится и бурлит, брызги летят во все стороны. Хладнокровно (от азота, что ли?) перемешиваю воду. Две минуты и шипение кончилось. Азот испарился, передав свой холод воде. Меряю температуру: +18С. А было +22С! Сбил температуру на 4 градуса. Ура! Работает!
Через пару дней, я оптимизировал количество азота для большой ванны, литров на 50. В ней размещались все бачки для кассетной обработки, кроме спиртов (они все-таки хранились в холодильнике при 10-13С). Температура термостата держалась в пределах 17-18С. Девчонки уже сами смело подливали азот в воду, быстро привыкнув к этому шипению. И каждый день рабочие привозили нам с криогенной станции по 6-7 больших сосудов Дюара жидкого азота. Привозили на большой тележке, как и в другие лаборатории, нуждающиеся в жидком азоте. А я смотрел и на рабочих и на эту тележку со смешанным чувством. Решение проблемы было найдено, но насколько оно было экономически оправданным? Правда, в те времена об этом мало думали. Попробуйте сегодня так охлаждать ВОДУ! Могут и около виска пальцем покрутить.
Так мы продержались всю жару, не остановив производство, не нарушив графика поставок.
Зачем я все это написал? Затем, чтобы сказать – не надо бояться нестандартного подхода к проблеме. Надо бояться штампов, за которыми не найдешь выхода, которые экранируют твое творческое воображение. И надо смотреть на происходящее вокруг свежим, нескованным взором. Закапал, заморосил дождь – какое изумительное макрособытие, собранное из миллиардов микрособытий! Пошел снег – нет предела совершенства, заключенного только в одной снежинке! Подул ветер – что за могучие силы разогнали эти огромные воздушные массы и понесли, понесли их над землей, демонстрируя непокорность природы!
P.S. Похоже, пора мне на работу. Заняться чем-нибудь конкретным
-
holos
Тонкости химобработки
А наши уникальные лазеры ждала-поджидала, скрипя и криво улыбаясь, нелегкая судьба.
Не проработав и год, неожиданно сломался один из криптонов. Ни дыма, ни коротышки, ни прорыва воды, работал в обычном режиме и вдруг выключился. Ко мне пришли начальник производственного участка и перепуганная девушка-оператор, все вместе занялись осмотром лазера. Включили несколько раз – никаких эмоций, только горит лампочка: «Неисправна газоразрядная трубка». Это было не очень приятный знак. С другой стороны лазер находился на гарантии, и можно было особо не волноваться. Сняли крышку, обнажились превосходные, хромированные и аккуратно покрашенные внутренности (сразу захотелось все это развинтить). И никаких следов неисправности. В конце концов, после нескольких осмотров, начальник участка заметил маленький, еле заметный пузырек воздуха внутри трубки у самого окна Брюстера. Это был уже совсем плохой знак. Это означало, что внутри трубки была ВОДА! Значит, на поверхности трубки образовалась трещина, через которую и проникла охлаждающая вода.
Конечно, уж совсем удивить меня такой неисправностью было нельзя. За плечами был опыт работы и с Львовскими лазерами (полностью кварцевые трубки, держались всего 100-200 часов) и с лазерами, сделанными в НИИГРП, ЛГН-106, тоже кварц (много позже там разработали превосходные лазеры серии «Игла», но тоже, с кварцевой трубкой. У них было только одно, неоспоримое преимущество – они хорошо охлаждались водой), и с лазерами, изготовленными на МЭЛЗе (там делали металлографитовые трубки, более надежные в плане перегрева, но с огромной теплоемкостью – приходилось охлаждать лазер не менее получаса после выключения питания). И всегда угроза выхода из строя газоразрядной трубки была очень велика. А как может быть по другому - при токах, доходящих до 50-60 А и эл. мощности до 20 кВт такая угроза была вполне реальной. Проблемы с охлаждением, быстрое «выгорание» газовой смеси (на трубках всегда стояло несколько дозаторов со свежей смесью гелия и аргона для продления срока службы), жестчение газа от стенок трубки (геттеры – товсь!), все это делало эксплуатацию ионного лазера делом сложным и ответственным. Но, как говориться, любишь кататься… Вот-вот, а чем записывать большие голограммы? А чем жарить БХЖ?
Но чтобы вот так, быстро и бесшумно, лишиться трубки у ТАКОГО лазера? Это было мне совсем непонятно и очень неприятно.
Руководитель лаборатории поручил мне техническую организацию гарантийного ремонта лазера с привлечением специалистов фирмы «Coherent». Наш НИИ, как и многие предприятия МЭП, был режимным «ящиком», иностранцев в него не допускали. Можно было организовать ремонт в ЦНИИ «Электроника» (на проспекте Вернадского), открытом для иностранцев, но, посовещавшись, мы решили опять вернуться в «Электронзагранпоставку» - и фирма была поскромнее и ее сотрудники нас очень зауважали за наши «пробивные» способности, тем более что переписки и звонков с Америкой и Германией предстояло сделать много.
И вот, я уже на фирме для выбора помещения для ремонта. И сразу разочарование – ну как в чисто бумажной фирме можно найти оборотную воду на 3 атмосферы и розеточку на 20 кВт? Нет, там таких прелестей и быть не может. Ладно, включил режим облегченной аппроксимации и сразу обнаружил единственную возможность для работы – ТУАЛЕТ. Обычный совковый туалет, со слабой струйкой воды из крана, с узлом слива в виде унитаза, с не очень аккуратно уложенной плиткой на стенах и без малейшего намека на электропроводку. Силовой щит нашли в коридоре, на противоположной его стене, метрах в десяти от туалета. Вот и вся конфигурация. Что ж, плохая определенность лучше, чем полная неопределенность, можно было готовить туалет для работы. Ребята из отдела предоставили стол и пару стульев, в нашем НИИ сделали длинную переноску со старомодной 3-х фазной вилкой, выдерживающей не более 20 ампер. Впрочем, как оказалось позднее, силовой щиток выдавал не намного больше тока.
И вот мы везем лазер, отсоединенный от питающих цепей, как тяжело больного, отключенного от искусственного дыхания. Разворачиваем «операционную» в туалете, подсоединяем лазер коротким шлангом к крану, чтобы не терять драгоценное давление воды, длинный шланг засовываем в унитаз, тащим переноску через коридор к щитку, раскладываем инструменты и принадлежности на столе, радом с лазером. Лазер к сложной операции готов.
«Хирург» в лице сотрудника немецкого филиала «Coherent», небольшого роста, коренастый, с короткой стрижкой и в очках, появился на следующее утро. Совсем не говорящий по-русски и еле-еле по-английски, но с большой коробкой (новая трубка!!!) и с большой сумкой, набитой инструментами и принадлежностями. С нами была переводчица, сотрудница бюро переводов из нашего НИИ, это значительно облегчило контакт с немцем. Первые слова, произнесенные им, когда он зашел в «операционную», повергли всех нас в шок – он потребовал перенести лазер на его рабочее место в лаборатории с требуемым водо- и энергоснабжением! Вся наша задумка закачалась в положении неустойчивого равновесия, грозя развалиться на куски. Спасибо, выручили наши партнеры из «Загранпоставки». На хорошем немецком они объяснили товарищу, что в лаборатории сейчас ремонт, а запустить лазер нужно срочно. И вообще, кофе у них в офисе уже остывает. Подобревший немец, откушавший кофе с шоколадными конфетами, больше таких нескромных вопросов не задавал и принялся за дело. Стал РАЗБИРАТЬ лазер. Я впился глазами в его руки, следя за каждым движением, стараясь запомнить последовательность разборки. Наконец, все клеммы откручены, шланги и заглушки сняты, из корпуса лазера осторожно вынута трубка, помещенная в мощный магнит-соленоид. Первая попытка вытащить трубку из соленоида не удалась – что-то явно мешало этому. Да и сделать это было нелегко – из магнита торчали только самые концы трубки – контактные площадки и предельно хрупкие выходные кварцевые трубки длиной около 4 см с окном Брюстера на торце. Но специалист есть специалист, и, постепенно, трубка стала выходить из соленоида. Выходить очень странно – вместе с ней из узкого промежутка между соленоидом и трубкой, по которому как раз и текла охлаждающая вода, на стол посыпалась странная шелуха, тонкие желтоватые пластинки, похожие на чипсы со сметаной. Я похолодел. Я мгновенно ВСЕ ПОНЯЛ! Я понял, отчего вылетела трубка. Это была НАКИПЬ!!!
Наш городок получал воду из артезианских скважин. Вода была очень вкусная, с Московской не сравнить, хлорки почти не было, но зато жесткость воды была очень большой. Все чайники, кипятильники, ТЭНы стиральных машин быстро покрывались слоем накипи. А что такое лазер с точки зрения охлаждающей системы? Это большой и мощный ТЭН. Когда мы покупали лазеры, фирма «Coherent» предлагала нам приобрести установки для охлаждения воды с автономным контуром, но цена их была весьма приличной и денег на их покупку мы уже не имели. Просто подключили лазеры к магистрали с оборотной водой. Вода была холодной, охлаждала лазер хорошо, но образование накипи было неизбежно. Конечно, были способы удаления накипи, например, щавелевой кислотой, что я и использовал при работе с Мэлзовскими лазерами и, конечно, не забывал про новые лазеры, но то, что образование накипи произошло так быстро, застало меня врасплох.
…На лице немца изумление. Он так и не понял, что это за шелуха. Наверное, он никогда не видел накипи в своей Германии. На своих трубках, по крайней мере. Взял полиэтиленовый пакетик, отсыпал немного накипи, положил в сумку. Для исследования. И вот трубка лежит на столе. Ярко белая поверхность (трубка изготовлена из бериллиевой керамики, прочного материала с высокой теплопроводностью) покрыта плотным слоем накипи, кое-где отвалившейся при вытаскивании из соленоида. И где-то на поверхности, невидимая глазом, затаилась маленькая трещинка, приведшая к такому печальному исходу.
Я понемногу стал отходить от шока. Какая там гарантия! Явное нарушение условий эксплуатации! Но конфуз прошел, немец распаковал новую трубку и стал устанавливать ее в соленоид. Через тридцать минут лазер был готов к включению. Открываем воду, врубаем сеть, на блоке питания загорелись лампочки. Я опять в напряжении, готовый к любой ситуации – перегрев воды, отключение электричества. Только в одном я спокоен – накипи не будет. Вода речная, мягкая и хоть в ней много хлорки, растворенных солей в ней нет.
Надо отдать должное мастерству немца. Помыв руки (я, как официант, все время носил чистое полотенце, взятое из дома, вежливо заворачивая сотрудников фирмы, пытающихся зайти в туалет по прямому его назначению), надев прозрачные полиэтиленовые перчатки, он стал священнодействовать над окнами трубки. Достал пузырьки со сверхчистыми ацетоном и изопропиловым спиртом, пакетик с тончайшими листочками особой фильтровальной бумаги. Капнул ацетон специальной пипеткой на бумагу, аккуратно провел по окну ДРУГОЙ ее стороной, я сразу отметил - очень правильное решение – фильтровальная бумага мгновенно впитывает ацетон с растворенным налетом, не оставляя разводов, затем так же почистил окна спиртом. При токе около 30 А он успел получить генерацию до первого отключения напряжения – автомат на щитке сработал ожидаемо быстро. Мы включили лазер еще несколько раз, успели измерить мощность генерации ЦИФРОВЫМ измерителем (сразу потекли слюни), убедились, что трубка работает в паспортном режиме. После чего немца опять увели в офис подписывать документы и поить кофе, а я остался разбирать систему.
Примерно через неделю, задержавшись на работе, пока не уйдут все сотрудники, я приступил к разборке своего аргона, чтобы очисть трубку от накипи. Риск был неимоверный и я, естественно, никому не сказал о своем решении. Но откладывать это дело тоже было нельзя – перед глазами стояла несчастная, покрытая накипью, криптоновая трубка. Разобрал лазер без особых проблем (хорошо запомнил действия немца), смог собраться с силами, руки не дрожали. Самое сложное – вытащить трубку из соленоида, не повредив выходных окон. К моему удивлению, накипи на трубке было не очень много, несколько отдельных бляшек. Все-таки, я гонял лазер не целыми днями, как на производственном участке. Но это и подтолкнуло меня к объяснению происшествия. Образование накипи так и происходит – сначала в отдельны местах, затем, распространяясь на всю поверхность трубки. Но именно под этими бляшками и происходят самые неприятные события. Они затрудняют теплообмен трубки с водой, и под ними трубка начинает нагреваться гораздо сильнее, чем на открытых местах. Вот этот температурный градиент и приводит, в конце концов, к появлению микротрещин в керамике и проникновению воды в разрядный канал трубки. К тому же, возможно, поверхность бериллиевой керамики более подвержена образованию накипи.
Я счищал бляшки бритвой, подполировывал поверхность трубки нулевой шкуркой, действуя голыми руками, без перчаток, хотя бериллиевая керамика считается достаточно вредной для кожи. Через два часа лазер был собран и подключен к сетям. Включил БП. Генерация появилась сразу, сразу спало и предельное напряжение – я спас свой лазер! Вытер пот и пошел домой.
Такую утомительную операцию я проделывал каждые полгода, и лазер служил мне верой и правдой до последнего дня моего пребывания в лаборатории.
Второй криптон накрылся через полгода, хотя оба лазера стали эксплуатировать очень экономно, включая только на запись. Сделали две системы охлаждения с внутренним контуром на деионизованной воде и огромным баком для проточной воды, но теплообмен был слабый, вода во внутреннем контуре быстро нагревалась до критической температуры. Гарантийный срок у лазера уже вышел, да и сама неисправность была явно по нашей вине. Но поставки голограмм требовали мощного лазера, и решено было поменять лазер на красителях на новую трубку. К тому времени я уже испытал лазер на красителях и нашел его не очень подходящим для записи голограмм. Шутка ли – при накачке аргоновым лазером, 3 Вт, 514 нм, он выдавал всего 140 мВт на максимуме отдачи основного красителя, родамина (правда, в одночастотном режиме). А для промывки всей системы при замене красителя нужно было потратить 10 литров этилового спирта! Записал несколько голограмм, и стало понятно – при наличии фотопластинок, сенсибилизированных к конкретным длинам волн, плавная перестройка частоты лазера НЕНУЖНА. Тем более, с такой низкой эффективностью. И поменяли мы этот, все-таки, чудесный лазер на новую криптоновую трубку, которая стоила раз в пять дешевле лазера. Ничего не поделаешь, бизнес есть бизнес.
Не проработав и год, неожиданно сломался один из криптонов. Ни дыма, ни коротышки, ни прорыва воды, работал в обычном режиме и вдруг выключился. Ко мне пришли начальник производственного участка и перепуганная девушка-оператор, все вместе занялись осмотром лазера. Включили несколько раз – никаких эмоций, только горит лампочка: «Неисправна газоразрядная трубка». Это было не очень приятный знак. С другой стороны лазер находился на гарантии, и можно было особо не волноваться. Сняли крышку, обнажились превосходные, хромированные и аккуратно покрашенные внутренности (сразу захотелось все это развинтить). И никаких следов неисправности. В конце концов, после нескольких осмотров, начальник участка заметил маленький, еле заметный пузырек воздуха внутри трубки у самого окна Брюстера. Это был уже совсем плохой знак. Это означало, что внутри трубки была ВОДА! Значит, на поверхности трубки образовалась трещина, через которую и проникла охлаждающая вода.
Конечно, уж совсем удивить меня такой неисправностью было нельзя. За плечами был опыт работы и с Львовскими лазерами (полностью кварцевые трубки, держались всего 100-200 часов) и с лазерами, сделанными в НИИГРП, ЛГН-106, тоже кварц (много позже там разработали превосходные лазеры серии «Игла», но тоже, с кварцевой трубкой. У них было только одно, неоспоримое преимущество – они хорошо охлаждались водой), и с лазерами, изготовленными на МЭЛЗе (там делали металлографитовые трубки, более надежные в плане перегрева, но с огромной теплоемкостью – приходилось охлаждать лазер не менее получаса после выключения питания). И всегда угроза выхода из строя газоразрядной трубки была очень велика. А как может быть по другому - при токах, доходящих до 50-60 А и эл. мощности до 20 кВт такая угроза была вполне реальной. Проблемы с охлаждением, быстрое «выгорание» газовой смеси (на трубках всегда стояло несколько дозаторов со свежей смесью гелия и аргона для продления срока службы), жестчение газа от стенок трубки (геттеры – товсь!), все это делало эксплуатацию ионного лазера делом сложным и ответственным. Но, как говориться, любишь кататься… Вот-вот, а чем записывать большие голограммы? А чем жарить БХЖ?
Но чтобы вот так, быстро и бесшумно, лишиться трубки у ТАКОГО лазера? Это было мне совсем непонятно и очень неприятно.
Руководитель лаборатории поручил мне техническую организацию гарантийного ремонта лазера с привлечением специалистов фирмы «Coherent». Наш НИИ, как и многие предприятия МЭП, был режимным «ящиком», иностранцев в него не допускали. Можно было организовать ремонт в ЦНИИ «Электроника» (на проспекте Вернадского), открытом для иностранцев, но, посовещавшись, мы решили опять вернуться в «Электронзагранпоставку» - и фирма была поскромнее и ее сотрудники нас очень зауважали за наши «пробивные» способности, тем более что переписки и звонков с Америкой и Германией предстояло сделать много.
И вот, я уже на фирме для выбора помещения для ремонта. И сразу разочарование – ну как в чисто бумажной фирме можно найти оборотную воду на 3 атмосферы и розеточку на 20 кВт? Нет, там таких прелестей и быть не может. Ладно, включил режим облегченной аппроксимации и сразу обнаружил единственную возможность для работы – ТУАЛЕТ. Обычный совковый туалет, со слабой струйкой воды из крана, с узлом слива в виде унитаза, с не очень аккуратно уложенной плиткой на стенах и без малейшего намека на электропроводку. Силовой щит нашли в коридоре, на противоположной его стене, метрах в десяти от туалета. Вот и вся конфигурация. Что ж, плохая определенность лучше, чем полная неопределенность, можно было готовить туалет для работы. Ребята из отдела предоставили стол и пару стульев, в нашем НИИ сделали длинную переноску со старомодной 3-х фазной вилкой, выдерживающей не более 20 ампер. Впрочем, как оказалось позднее, силовой щиток выдавал не намного больше тока.
И вот мы везем лазер, отсоединенный от питающих цепей, как тяжело больного, отключенного от искусственного дыхания. Разворачиваем «операционную» в туалете, подсоединяем лазер коротким шлангом к крану, чтобы не терять драгоценное давление воды, длинный шланг засовываем в унитаз, тащим переноску через коридор к щитку, раскладываем инструменты и принадлежности на столе, радом с лазером. Лазер к сложной операции готов.
«Хирург» в лице сотрудника немецкого филиала «Coherent», небольшого роста, коренастый, с короткой стрижкой и в очках, появился на следующее утро. Совсем не говорящий по-русски и еле-еле по-английски, но с большой коробкой (новая трубка!!!) и с большой сумкой, набитой инструментами и принадлежностями. С нами была переводчица, сотрудница бюро переводов из нашего НИИ, это значительно облегчило контакт с немцем. Первые слова, произнесенные им, когда он зашел в «операционную», повергли всех нас в шок – он потребовал перенести лазер на его рабочее место в лаборатории с требуемым водо- и энергоснабжением! Вся наша задумка закачалась в положении неустойчивого равновесия, грозя развалиться на куски. Спасибо, выручили наши партнеры из «Загранпоставки». На хорошем немецком они объяснили товарищу, что в лаборатории сейчас ремонт, а запустить лазер нужно срочно. И вообще, кофе у них в офисе уже остывает. Подобревший немец, откушавший кофе с шоколадными конфетами, больше таких нескромных вопросов не задавал и принялся за дело. Стал РАЗБИРАТЬ лазер. Я впился глазами в его руки, следя за каждым движением, стараясь запомнить последовательность разборки. Наконец, все клеммы откручены, шланги и заглушки сняты, из корпуса лазера осторожно вынута трубка, помещенная в мощный магнит-соленоид. Первая попытка вытащить трубку из соленоида не удалась – что-то явно мешало этому. Да и сделать это было нелегко – из магнита торчали только самые концы трубки – контактные площадки и предельно хрупкие выходные кварцевые трубки длиной около 4 см с окном Брюстера на торце. Но специалист есть специалист, и, постепенно, трубка стала выходить из соленоида. Выходить очень странно – вместе с ней из узкого промежутка между соленоидом и трубкой, по которому как раз и текла охлаждающая вода, на стол посыпалась странная шелуха, тонкие желтоватые пластинки, похожие на чипсы со сметаной. Я похолодел. Я мгновенно ВСЕ ПОНЯЛ! Я понял, отчего вылетела трубка. Это была НАКИПЬ!!!
Наш городок получал воду из артезианских скважин. Вода была очень вкусная, с Московской не сравнить, хлорки почти не было, но зато жесткость воды была очень большой. Все чайники, кипятильники, ТЭНы стиральных машин быстро покрывались слоем накипи. А что такое лазер с точки зрения охлаждающей системы? Это большой и мощный ТЭН. Когда мы покупали лазеры, фирма «Coherent» предлагала нам приобрести установки для охлаждения воды с автономным контуром, но цена их была весьма приличной и денег на их покупку мы уже не имели. Просто подключили лазеры к магистрали с оборотной водой. Вода была холодной, охлаждала лазер хорошо, но образование накипи было неизбежно. Конечно, были способы удаления накипи, например, щавелевой кислотой, что я и использовал при работе с Мэлзовскими лазерами и, конечно, не забывал про новые лазеры, но то, что образование накипи произошло так быстро, застало меня врасплох.
…На лице немца изумление. Он так и не понял, что это за шелуха. Наверное, он никогда не видел накипи в своей Германии. На своих трубках, по крайней мере. Взял полиэтиленовый пакетик, отсыпал немного накипи, положил в сумку. Для исследования. И вот трубка лежит на столе. Ярко белая поверхность (трубка изготовлена из бериллиевой керамики, прочного материала с высокой теплопроводностью) покрыта плотным слоем накипи, кое-где отвалившейся при вытаскивании из соленоида. И где-то на поверхности, невидимая глазом, затаилась маленькая трещинка, приведшая к такому печальному исходу.
Я понемногу стал отходить от шока. Какая там гарантия! Явное нарушение условий эксплуатации! Но конфуз прошел, немец распаковал новую трубку и стал устанавливать ее в соленоид. Через тридцать минут лазер был готов к включению. Открываем воду, врубаем сеть, на блоке питания загорелись лампочки. Я опять в напряжении, готовый к любой ситуации – перегрев воды, отключение электричества. Только в одном я спокоен – накипи не будет. Вода речная, мягкая и хоть в ней много хлорки, растворенных солей в ней нет.
Надо отдать должное мастерству немца. Помыв руки (я, как официант, все время носил чистое полотенце, взятое из дома, вежливо заворачивая сотрудников фирмы, пытающихся зайти в туалет по прямому его назначению), надев прозрачные полиэтиленовые перчатки, он стал священнодействовать над окнами трубки. Достал пузырьки со сверхчистыми ацетоном и изопропиловым спиртом, пакетик с тончайшими листочками особой фильтровальной бумаги. Капнул ацетон специальной пипеткой на бумагу, аккуратно провел по окну ДРУГОЙ ее стороной, я сразу отметил - очень правильное решение – фильтровальная бумага мгновенно впитывает ацетон с растворенным налетом, не оставляя разводов, затем так же почистил окна спиртом. При токе около 30 А он успел получить генерацию до первого отключения напряжения – автомат на щитке сработал ожидаемо быстро. Мы включили лазер еще несколько раз, успели измерить мощность генерации ЦИФРОВЫМ измерителем (сразу потекли слюни), убедились, что трубка работает в паспортном режиме. После чего немца опять увели в офис подписывать документы и поить кофе, а я остался разбирать систему.
Примерно через неделю, задержавшись на работе, пока не уйдут все сотрудники, я приступил к разборке своего аргона, чтобы очисть трубку от накипи. Риск был неимоверный и я, естественно, никому не сказал о своем решении. Но откладывать это дело тоже было нельзя – перед глазами стояла несчастная, покрытая накипью, криптоновая трубка. Разобрал лазер без особых проблем (хорошо запомнил действия немца), смог собраться с силами, руки не дрожали. Самое сложное – вытащить трубку из соленоида, не повредив выходных окон. К моему удивлению, накипи на трубке было не очень много, несколько отдельных бляшек. Все-таки, я гонял лазер не целыми днями, как на производственном участке. Но это и подтолкнуло меня к объяснению происшествия. Образование накипи так и происходит – сначала в отдельны местах, затем, распространяясь на всю поверхность трубки. Но именно под этими бляшками и происходят самые неприятные события. Они затрудняют теплообмен трубки с водой, и под ними трубка начинает нагреваться гораздо сильнее, чем на открытых местах. Вот этот температурный градиент и приводит, в конце концов, к появлению микротрещин в керамике и проникновению воды в разрядный канал трубки. К тому же, возможно, поверхность бериллиевой керамики более подвержена образованию накипи.
Я счищал бляшки бритвой, подполировывал поверхность трубки нулевой шкуркой, действуя голыми руками, без перчаток, хотя бериллиевая керамика считается достаточно вредной для кожи. Через два часа лазер был собран и подключен к сетям. Включил БП. Генерация появилась сразу, сразу спало и предельное напряжение – я спас свой лазер! Вытер пот и пошел домой.
Такую утомительную операцию я проделывал каждые полгода, и лазер служил мне верой и правдой до последнего дня моего пребывания в лаборатории.
Второй криптон накрылся через полгода, хотя оба лазера стали эксплуатировать очень экономно, включая только на запись. Сделали две системы охлаждения с внутренним контуром на деионизованной воде и огромным баком для проточной воды, но теплообмен был слабый, вода во внутреннем контуре быстро нагревалась до критической температуры. Гарантийный срок у лазера уже вышел, да и сама неисправность была явно по нашей вине. Но поставки голограмм требовали мощного лазера, и решено было поменять лазер на красителях на новую трубку. К тому времени я уже испытал лазер на красителях и нашел его не очень подходящим для записи голограмм. Шутка ли – при накачке аргоновым лазером, 3 Вт, 514 нм, он выдавал всего 140 мВт на максимуме отдачи основного красителя, родамина (правда, в одночастотном режиме). А для промывки всей системы при замене красителя нужно было потратить 10 литров этилового спирта! Записал несколько голограмм, и стало понятно – при наличии фотопластинок, сенсибилизированных к конкретным длинам волн, плавная перестройка частоты лазера НЕНУЖНА. Тем более, с такой низкой эффективностью. И поменяли мы этот, все-таки, чудесный лазер на новую криптоновую трубку, которая стоила раз в пять дешевле лазера. Ничего не поделаешь, бизнес есть бизнес.
-
Игорь
Тонкости химобработки
Хочется несколько подбодрить: расход жидкого азота не считали не только при Союзе, но и сейчас ни кто не считает. Он стоит примерно как дистиллированная вода, так что его применение было экономически оправданым.
P.S. в наше время, когда 10Вт зелёные лазеры охлаждаются небольшим вентилятором и включаются в обычную розетку, на тех монстров смотришь с улыбкой
С другой стороны, всё это старое железо какое-то такое настоящее... Не то, что современное...
P.S. в наше время, когда 10Вт зелёные лазеры охлаждаются небольшим вентилятором и включаются в обычную розетку, на тех монстров смотришь с улыбкой
С другой стороны, всё это старое железо какое-то такое настоящее... Не то, что современное...-
holos
Тонкости химобработки
Ну, Игорь, спасибо, снял напряг, я же с тех пор с азотом и не работал. А то меня до сих пор терзают угрызения совести 
-
holos
Тонкости химобработки
Хотел найти раздел по проявителю OD-1, разработанному для использования школьниками и студентами, но не нашел, поэтому решил написать свежий материал в этом разделе, как наиболее близком по теме.
Напомню, что профессиональные проявители ГП-2 или ГП-3 не подходит для детей из-за наличия в них таких небезопасных химикатов, как щелочь и роданистый аммоний. Поэтому был разработан специальный, безопасный проявитель на базе хорошо известного фотографического проявителя D-76. Доработанный состав нового проявителя следующий:
Метол........................2 г.
Сульфит натрия б/в.......25 г.
Гидрохинон.................5 г.
Бура крист..................2 г.
Тиосульфат натрия.......6 г.
Вода.....................до 1 л.
Этот проявитель входит в состав базового комплекта, включающего фотопластинки, лазерный модуль и закрепитель (см. раздел «Прайсы на ВВЦ»)
В инструкции к проявителю я писал, что разводить химикаты нужно в последовательности метол-гидрохинон-сульфит-бура-тиосульфат. Но в последней партии проявителей, которые я специально заказываю на предприятии «Славич» (он имеет сертификат на этот проявитель) при разведении почему-то появился заметный белый осадок. Похоже на сульфит, но это только предположение. Причем, при растворении в теплой воде осадка нет, он появляется, когда проявитель остывает до комнатной температуры. Естественно, активность такого проявителя резко упала.
Пришлось немного поупражняться с растворением химикатов и вернуться к порядку, указанному в рецепте: МЕТОЛ-СУЛЬФИТ-ГИДРОХИНОН-БУРА-ТИОСУЛЬФАТ. Чтобы гидрохинон хорошо растворился в растворе сульфита, поднял температуру воды до 40С. Положительный момент такого порядка растворения в том, что гидрохинон уже не окисляется – сульфит связывает кислород, растворенный в воде.
Поэтому всем, кто использует проявитель OD-1 рекомендую именно такой порядок растворения.
Перед проявлением разбавлять 1:4. Температура проявителя 18С, время проявления 6-8 мин.
Напомню, что профессиональные проявители ГП-2 или ГП-3 не подходит для детей из-за наличия в них таких небезопасных химикатов, как щелочь и роданистый аммоний. Поэтому был разработан специальный, безопасный проявитель на базе хорошо известного фотографического проявителя D-76. Доработанный состав нового проявителя следующий:
Метол........................2 г.
Сульфит натрия б/в.......25 г.
Гидрохинон.................5 г.
Бура крист..................2 г.
Тиосульфат натрия.......6 г.
Вода.....................до 1 л.
Этот проявитель входит в состав базового комплекта, включающего фотопластинки, лазерный модуль и закрепитель (см. раздел «Прайсы на ВВЦ»)
В инструкции к проявителю я писал, что разводить химикаты нужно в последовательности метол-гидрохинон-сульфит-бура-тиосульфат. Но в последней партии проявителей, которые я специально заказываю на предприятии «Славич» (он имеет сертификат на этот проявитель) при разведении почему-то появился заметный белый осадок. Похоже на сульфит, но это только предположение. Причем, при растворении в теплой воде осадка нет, он появляется, когда проявитель остывает до комнатной температуры. Естественно, активность такого проявителя резко упала.
Пришлось немного поупражняться с растворением химикатов и вернуться к порядку, указанному в рецепте: МЕТОЛ-СУЛЬФИТ-ГИДРОХИНОН-БУРА-ТИОСУЛЬФАТ. Чтобы гидрохинон хорошо растворился в растворе сульфита, поднял температуру воды до 40С. Положительный момент такого порядка растворения в том, что гидрохинон уже не окисляется – сульфит связывает кислород, растворенный в воде.
Поэтому всем, кто использует проявитель OD-1 рекомендую именно такой порядок растворения.
Перед проявлением разбавлять 1:4. Температура проявителя 18С, время проявления 6-8 мин.